Всё дело в волшебных пузырьках: Как война и Россия спасли вдову Клико. Все дело в волшебных пузырьках Все дело в волшебных пузырьках откуда фраза

Виноделы провинции Шампань испокон веков считались людьми пропащими. Занятие у них было и в самом деле неблагодарное. Виноград в северном (для Франции, разумеется) климате рос неохотно, достойный урожай удавалось получить далеко не каждый год. Но даже если лето было удачным, ранние холода не давали вину добродить в бочках. От этого случались всякие неприятности. Напиток становился мутным, приобретал привычку взрываться в подвалах, а то и в руках покупателей. Но хуже всего была вечная проблема с пузырьками углекислого газа. Сотни лет лучшие умы Шампани ломали голову над тем, как от них избавиться, но всё без толку. Насмешки соседей-южан (особенно вечных конкурентов бургундцев), подозрения гостей «что это в моём бокале шипит, отравить задумали?» и удел вечных лузеров - казалось, что ничего другого шампанцам не остается…

В 1668 году в аббатство Отвильер, что на реке Марна, прибыл молодой монах Пьер Периньон. Он умел хорошо считать в уме и совершенно не умел врать, поэтому настоятель доверил ему управлять святая святых монастыря - кладовой со съестными припасами. А заодно поручил заняться производством вина.

Периньон оказался человеком чрезвычайно настойчивым и въедливым. Он потратил несколько лет на то, чтобы досконально изучить местное виноделие. И понял, что проблема Шампани не в винограде, а в том, что с ним не научились правильно работать.

Педантичных боссов никогда не любят, и трудиться под началом у Периньона было сущим наказанием. Своей требовательностью он доводил братьев-монахов до белого каления. Но Пьер не обращал на это внимания и продолжал методично экспериментировать. А в итоге пришёл ни много ни мало к новым принципам виноградарства. Например, что лозу следует подрезать и пригибать к земле, добиваясь, чтобы ягод на ней вырастало немного, но качественных, собирать их аккуратно и исключительно по утрам, давить сок бережно, не допуская попадания в сусло кожуры. И так далее.

Так, шаг за шагом Периньон превращал минусы вин Шампани в плюсы. Урожай вырастает не каждый год? Не беда, можно смешивать в нужных пропорциях кюве (виноградное сусло) разных лет, чтобы получался купаж с требуемыми характеристиками. Вино взрывается? Надо контролировать процесс вторичного брожения, используя бутылки из особо прочного толстого стекла, затыкать которые массивной пробкой из коры дуба.

Результатом всех этих хитростей стало изумительное по вкусу и чистоте белое вино, слава о котором пошла далеко за пределы Шампани. Аббатство процветало. Однако Дом Периньон до конца жизни считал свою главную задачу нерешённой. Даже в самом лучшем его вине всё равно оставались пузырьки, что крайне расстраивало мэтра.

Но пока монах-экспериментатор корпел в своих погребах, случилась удивительная вещь. Как-то незаметно оказалось, что все больше ценителей начали воспринимать шипучее вино не как дефектное и низкосортное, а наоборот - как новый оригинальный напиток. Началось всё с англичан. Им, вероятно, шампанское напоминало любимое пенное пиво. А в начале XVIII века пузырьками в бокалах уже вовсю забавлялся французский королевский двор. И последователи Периньона начали ломать голову уже над тем, как засунуть в бутылку пузырьков побольше. Исследователь вина аббат Годино писал: «Франция сходит с ума по игристым винам, поэтому многие виноделы, не зная секрет его приготовления, используют все возможные способы, пытаясь сделать вина шипучими. Кое-кто из них даже добавляет в вино голубиный помет».

Подлинный же секрет приготовления игристого вина знали, разумеется, только в Шампани. Здесь научились усиливать естественный эффект, добавляя в вино сахар и дрожжи. Это заново запускало процесс брожения, в результате покупателю доставлялись честные пузырьки, без малейшего участия голубей или других пернатых.

К середине XVIII века шампанское уже прочно завоевало репутацию престижного и дорогого напитка, без которого десертный стол выглядит уныло и провинциально. Но вряд ли кому-то из нас вино того времени пришлось бы по вкусу - было оно чрезвычайно сладким, к тому же мутным. Сахара виноделы тогда не жалели. Во-первых это нравилось публике, а во-вторых он прекрасно маскировал любые изъяны вина.

Что до прозрачности, то секрет её был утрачен после смерти Периньона. Заново его открыли лишь через сто лет, в погребах знаменитой вдовы Клико. Именно там родилось искусство ремюажа. Опытным путём мастера установили, что если уже созревшее шампанское поместить в стойки под углом 45 градусов и ежедневно аккуратно поворачивать бутылки особым образом, то через некоторое время весь осадок соберётся у пробки, а вино станет прозрачным.

Тогда останется самая малость - удалить осадок, не выливая драгоценного вина. Для этого горлышки сначала замораживали, а затем бутылку открывали, перевернув вниз. Осадок с ледяной пробкой выбрасывался давлением углекислого газа, бутылка моментально переворачивалась и доливалась экспедиционным ликером (смесь исходного вина и тростникового сахара). Вся эта хитрая процедура получила название дегоржаж.

Всё та же вдова Клико быстро поняла, что доливая ликер (кстати, эта часть техпроцесса называется дозаж) можно регулировать сладость шампанского. Дело в том, что в её времена вкусы в европейских странах уже начали различаться. Самое сладкое шампанское любили в России, и в бутылки, уходившие на восток, сахара сыпали без меры - до 300 грамм на литр. Французам и немцам было достаточно половины от этого количества, американцам - ещё меньше, а самое сухое шампанское пили чопорные британцы. В итоге случалось, что русские, заказав в Лондоне любимое Клико, были настолько обескуражены его вкусом, что немедленно начинали подозревать аборигенов в подмене благородного напитка какой-то беспородной кислятиной. Иногда непосредственно после этого английские официанты приобретали новый для себя опыт знакомства своей височной кости с прочнейшим стеклом, из которого изготавливались бутылки для шампанского.

Тем не менее, несмотря на все жертвы французы продолжали экспериментировать, а в конце концов вовсе избавились от сахара в вине. Такое шампанское поначалу было воспринято в штыки даже на родине и получило пренебрежительное прозвище «брют» - грубое. Но со временем именно оно стало самым популярным.

Собственно, этой информации достаточно для того, чтобы прослыть в кругу друзей знатоком шампанских вин, когда под бой курантов очередная пробка улетит в потолок. Можно ещё проще - в самом доступном виде техпроцесс производства шампанского изображен на этой вывеске из той самой деревушки Отвильер, где когда-то в поте лица трудился Дом Периньон

Как мы видим, ничего сложного: виноград выращивают, собирают, сок отправляют сначала бродить в бочки, затем созревать в бутылки. Потом шампанское пьют, желательно свесив ноги вниз с какого-нибудь поэтичного обрыва.

В общем и целом всё. Любознательным же читателям предлагаю копнуть немного глубже. Метров на тридцать.

А если точнее, то на 33 метра. Именно на такой глубине под городом Реймсом находятся подвалы знаменитого дома шампанских вин Поммери (Pommery). В 1860 году вдова торговца шерстью Луиза Поммери купила древние, еще римской эпохи меловые шахты, чтобы превратить их в хранилище для двадцати миллионов бутылок шампанского.

Мммм, как здесь много вкусного

…и хорошо выдержанного

В одном из самых укромных уголков 18-километровых катакомб хранится старейшая и бесценная бутылка натурального брюта из винограда урожая 1874 года

Тут нужно сделать небольшое пояснение. Шампанское, на котором указан год, - вещь сама по себе штучная. Почти всё современное шампанское по заветам дедушки Периньона купажное, то есть изготавливается из виноматериала разных лет. Климат в Шампани улучшился за последние триста лет не сильно, поэтому смешение винограда нескольких сезонов, виноградников и сортов - это единственный способ добиться узнаваемого рисунка марки. Создание правильных купажей называется словом ассамбляж и является вершиной мастерства виноделов. Но при этом купажное шампанское ценится намного ниже миллезимного. Миллезимы или винтажи - это вина, созданные из урожая одного, особенно удачного года. Они составляют как правило не более 5% от объема производста И ценник у них соответствующий.

Погреба Поммери - одни из самых глубоких и обширных, но в Шампани есть лабиринты ещё больше. Под главным офисом Моэт и Шандон (Moët & Chandon) в городе Эперне почти тридцать километров тоннелей, залов и галерей

Перемещаться здесь лучше на каком-нибудь транспорте

И это одно из редких мест, где посетители перед входом действительно читают схему эвакуации. А некоторые даже перерисовывают. Иначе никак - пропустишь нужный поворот и твой отдых во Франции может, гм, несколько затянуться

Пожаров тут не случалось, а вот затопления - вещь нередкая. Из некоторых тоннелей постоянно откачивают воду, но всё равно приходится хлюпать по лужам

Один из ходов, к слову, ведёт прямо в местную мэрию. Правда, как уверяют, сотрудники муниципалитета давно оставили попытки проникнуть внутрь. А вообще идея пробить шахту в погреба время от времени осеняет какую-нибудь светлую голову. Случались даже удачные подкопы. Впрочем, от таких воров убытка немного. Гораздо сложнее пришлось виноделам во время второй мировой, когда погреба использовались под госпитали и бомбоубежища. Что произойдет, если в комнате с бутылками оставить без присмотра нескольких солдат, наверное, объяснять не надо. Хотя владельцы и пытались спрятать по тайникам самое ценное, масса уникального шампанского была выпита.

Зато ещё одна война принесла домам шампанского сплошные выгоды. Во время неповторимого тура во Францию заграничного похода русской армии в 1814-м году гусары опустошили запасы Клико и Моэта. Однако для виноделов эта попойка стало не разорением, а гениальной промо-акцией. В результате уже через несколько лет Россия превратилась в крупнейшего потребителя шампанских вин.

Вот эта бочка, к слову, ещё помнит те времена, когда по подвалу бродили казаки и поили своих лошадей знаменитым вином кометы. Но сейчас она, как и все ей подобные, осталась в подвалах Моэта только для красоты. Дуб продолжают использовать лишь некоторые дома шампанского. Заменила его нержавеющая сталь. После бережного отжима виноградный сок попадает в чаны, где в течение нескольких недель проходит брожение. В результате получается так называемое «тихое» или базовое вино, из которого как раз и составляется необходимый купаж. Ну или если шеф-винодел решит, что год достаточно интересный, то он может замахнуться и на миллезим.

На следующем этапе будущее вино разливают по бутылкам, добавляя тиражный ликер с сахаром и дрожжами, которые превратят сусло в шампанское. Несколько недель продолжается вторичная ферментация. После неё дрожжи выпадают в осадок и начинается самый длительный и важный процесс - созревание вина. По правилам бутылки «на осадке» нужно выдерживать не меньше года, а для винтажного шампанского не менее трех лет. В действительности уважающие себя производители значительно увеличивают этот срок. Например, у Моэта ординарное вино зреет два года, а винтажное - не менее восьми лет. Судя по слою пыли на этих стеллажах, здесь как раз дозревает винтаж.

К слову, именно этот этап в производственном цикле выделяет шампанское из других игристых вин, в которых для удешевления вторичная ферментация проводится в ускоренном режиме в резервуарах, а вино готово к употреблению уже через месяц. Как относятся к такому напитку в Шампани, догадаться нетрудно. И даже слегка проникаешься сочувствием к крестовому походу местных виноделов против всяких ушлых граждан, называющих свою шипучку шампанским, пусть даже и советским.

Но мы отвлеклись. После созревания шампанское ждут уже упомянутые ремюаж, дегоржаж и дозаж. Затем, наконец, бутылки отправляются на линию упаковки

Металлические крышки, с которыми вино зрело, меняют на привычные пробки, напиток тестируют на прозрачность

И можно приступать

Недавно от компании Bestfilament получил небольшую посылку с новыми материалами: прозрачныйABS, POM, ABSLumi, BFlex, PBT, ASA, PETG, PC/ABS, все в основном нелюбимого мною размера - 1,75 мм, и сейчас покажу еще один пример чем 2,85 лучше.

Пробники 1,75мм я предложил разобрать всем желающим.

Ну а любимый размер 2,85 досталcя мне материалы: Прозрачный ABS, ABS Lumi и ASA (кстати кто использует пруток 2,85мм готов поделится этими материалами), но обо всем по порядку.

Lumi пусть и PLA я уже . ASA тоже . А вот прозрачный ABS наиболее интересен, поэтому начну с него.

Открыв коробку я увидел катушку с кристально прозрачным прутком с пузырьками внутри, очень красиво, можно использовать просто уже один пруток для декора:

Уточнил в Bestfilament, нормально ли что в прутке пузырьки, сказали нет, но так как для меня 2,85мм делали на скорую руку, то вышло так. Я посмотрел на пробник 1,75 и действительно не единого пузырька обнаружить не удалось. Но все равно с пузырьками красивее)))

Просто свойства других прозрачных материалов (натуральный PLA, SBS, PETG) мне хорошо известно, какими бы они прозрачными не были после печати все это превращается в матовое хоть и светопропускающие изделие. И без дополнительной химической обработки кристальную прозрачность ему не вернуть.

Попробую ка я напечатать вазу, но есть подозрения что эти пузырьки с вазой точно сыграют злую шутку, взял стандартные параметры для всего пластика ABS от Bestfilament, первую попавшуюся вазу с thingiverse из числа тех что я еще не печатал, поставил печать и ушел домой: Думал приду с утра и получу нечто такое вместо вазы: А нет пришел на работу и ВАХ!:

Нигде намека на деламинацию, нигде пузырики не сыграли злую шутку, ряд к ряду, линия к линии, интересно пузырики в 1,75 прутке смогли бы так напечатать....

Тест на прозрачность, без хим обработки, внутрь положил шариковую ручку (серая с синим)

Т.к. печаталось в режиме ваза, то стенка в один проход получается такая же хрупкая как при печати SBS, PLA и другим ABS. При сжатии ваза начинает трескаться.

После легко ацетонинга кистью вышла вот такая красота:

Думаю "баня" дала бы бы эффект получше, но не нашел как ее сделать из того что есть в мастерской.

С точки зрения сравнения с аналогами для печати ваз, например с SBS понравилось что более упругая получается конструкция, лучше держит форму, но в тоже время более хрупкая- при сжатии трескается.

Эксперименты продолжаются, но отличий от классического АБС пока не увидел, даже параметры печати те же самые.

Ну и мы с вами вместе увидели очередной плюс в пользу пластика 2,85мм, никакие волшебные пузырьки никак не отражаются на качестве печати.

Мои контакты на всякий случай:

Барб-Николь Клико, урождённая Понсарден, овдовела в 27 лет. В конце XVIII века ей по статусу полагалось выйти замуж во второй раз или горевать до самой смерти, вышивая подушки и принимая гостей. Она не испытывала нужды - её отец был состоятельным господином, а от брака с Франсуа Клико осталась только одна дочь. Но вдова Клико любила виноделие и верила в то, что сможет исполнить мечту супруга и построить знаменитый винный дом. Этой уверенностью она смогла заразить собственных отца и свёкра, которые ссужали деньги её предприятию, бывших сотрудников и компаньонов мужа, а также императора Наполеона и царя Александра Первого. История её бизнеса - это череда неудач и борьбы с обстоятельствами, погодой, законами, санкциями и предрассудками. «Секрет» прочитал книгу Тилар Маццео и рассказывает, как появилось самое известное шампанское в мире.

Как появилось шампанское

История шампанского, как и всякого романтизированного продукта, полна лжи и недомолвок. Например, Пьер Периньон, монах-бенедиктианец, вовсе не изобретал его. Легенда о том, что впервые игристое вино начали производить в 1660 году в аббатстве Овилле появилась в конце XIX века - её придумали маркетологи дома Moёt, чтобы лучше продавать вино под маркой «Дом Периньон». Легенда возникла не совсем на пустом месте, действительно в подвалах аббатства иной раз в холодные зимы созревало вино с пузырьками, но дом Периньон как раз это не одобрял и старался от игристости избавиться. А любили вино с пузырьками в то время не во Франции, а в Англии - там к 1660 году уже существовал небольшой рынок производства и продажи игристого вина.

Ещё один обман - настоящее шампанское, которое обожали цари и придворные, вовсе не сухое. Оно было примерно в 4-5 раз слаще самого сладкого современного вина. Кроме того, в основном оно было тёмно-розового цвета. Такими разоблачениями наполнена книга историка Тилар Маццео о вдове Клико, потому что сведений о самой вдове удалось собрать катастрофически мало. Отлично сохранились её хозяйственные и бухгалтерские книги, но ни личных дневников, ни любовных писем не нашлось, поэтому восстанавливать её судьбу пришлось по крупицам.

Начало предприятия

Барб-Николь родилась в Реймсе в 1777 году, через 7 лет после свадьбы короля Людовика XVI и Марии Антуанетты. Королева Франции, обожавшая веселье, обожала также и вино с пузырьками, креплёное и более пьянящее, чем обычное. В то время в Шампани, откуда родом была Барб-Николь, уже производили несколько тысяч бутылок игристого вина в год для королевского двора и знати. Производством вина в то время занимались маленькие домашние хозяйства, которые маркировали свои бочки клеймом, а бутылки - разноцветным сургучом, только для того, чтобы отличать их от тех, что делают соседи.

Отец Барб-Николь, состоятельный предприниматель, который занимался текстильной промышленностью, мечтал породниться со знатью, но революция заставила его объявить себя якобинцем и противником монархии. Он выдал старшую дочь Барб-Николь за сына другого состоятельного мануфактурщика из Реймса господила Клико. Семья Клико тоже занималась текстилем, но также и торговала вином - скупала бочки у производителей в Шампани и перепродавала их в другие регионы Франции и немного за границу. В то время это была стандартная схема ведения бизнеса - виноградарям важно было быстрее сбыть вино, чтобы освободить склады для новых бочек и не нести ответственности за испорченный продукт. По бутылкам вино тогда практически не разливали, все бутылки делались вручную, были очень хрупкие и разного размера. Кроме того, до 1720 года Реймсе закон не разрешал бутилировать вино.

Франсуа Клико, молодой супруг Барб-Николь, решил реформировать семейный винный бизнес. Во-первых, он собрался заняться экспортом, во-вторых решил, что выращивание винограда и производство вина тоже должна делать его компания. В качестве свадебного подарка они с Барб-Николь получили солидные угодья и в том числе виноградники. В 1801 году Франсуа решил, что в общем объёме продаж его собственное вино должно составлять четверть. Кроме того, он задумал производить дорогое бутилированное вино - вино в бутылках можно было продать в три раза дороже, чем точно такое же, но в бочках.

Чтобы найти клиентов в конце XVIII-начале XIX века, нужно было ехать к ним со своим вином и проводить дегустацию - трястись месяц в карете, ночевать на сомнительных постоялых дворах, страдать от холода, насекомых, длинной дороги, разлуки с семьёй. Пока Франсуа и его агент по продажам Луи Бона пытались убедить важных господ в Европе заказывать их вино, Барб-Николь растила младенца и приглядывала за продажами на местном рынке. По утрам она ходила проведать виноградники - чтобы получить хорошее вино, собирать урожай нужно на рассвете, когда ягодны влажны и тяжелы от выпавшей росы. Это было её любимое время дня, так она писала в письмах к мужу.

Выращивать и перерабатывать собственный виноград супруги Клико решили после того, как Наполеон, уже став императором, посетил Шампань, остановился в отеле отца Барб-Николь и сообщил, что собирается развивать французское виноделие. Известно, что Наполеон покровительствовал семье Moёt, которая производила в том числе несколько десятков тысяч бутылок игристого в год. Император ценил пузырьки и считал, что винное дело может поправить экономику страны, пошатнувшуюся после революции и очередного витка Англо-французской войны, который закончился в 1802 году. Чтобы подстегнуть рынок, Наполеон заказал химику и министру внутренних дел Франции Жану-Антуану Шапталю трактат о производстве вина.

Труд «Искусство изготовления, хранения и совершенствования вина» считается классической работой по виноделию и советы оттуда до сих пор используются. Для начала XIX века это была революционная работа, регламентирующая и стандартизирующая многие процессы, ранее нигде не записанные и передающиеся от отца к сыну. У супругов Клико, конечно, был экземпляр трактата, и они тщательно следовали всем рекомендациям. У Барб-Николь, кстати, обнаружился талант к купажированию вина - она была великолепным дегустатором и различала очень тонкие оттенки вкуса, это позволяло составлять изысканные букеты из разных сортов винограда, выросших в разных условиях.

Вообще то, что Барб-Николь занималась бизнесом вместе с мужем, было исключением из правил. Если при Людовике XVI примеры женщин-предпринимательниц и жён, участвующих в управлении семейными компаниями, встречались, то при Наполеоне дамам, особенно знатным и состоятельным, предписывалось заниматься подобающими благочестивыми вещами - благотворительностью, рукоделием, образованием детей, балами и приёмами. Женщина должна была быть безымянным украшением света, если чьё-то имя было на слуху - это вызывало кривотолки. Единственное исключение делалось для вдов. Вдовы, с одной стороны, обладали уважением и социальным статусом замужних женщин, с другой, получали право вести дела как мужчины. В винной индустрии как раз было довольно много вдов, которые выращивали виноград, делали вино и продавали его дистрибьюторам. Причём многие из них занимались именно игристым - сегмент рынка был настолько мал, а производство было таким рискованным, что мужчины из больших винных домов просто не хотели тратить на это свои силы.

Франсуа за несколько лет работы испытал, кажется, все тяготы на себе. Он договорился о поставках в Великобританию - там во время войны французское вино было под запретом, и англичане истосковались по нему, поэтому делали щедрые заказы. Но в 1803 году война началась снова, и торговать с Англией опять стало сложно. Лето 1802 года было очень жарким, 80% бутылок с шампанским полопались в погребах, не выдержав высокой температуры. Луи, торговый агент, который работал с семьёй Клико, поехал в Германию, а затем в Россию, рассчитывая на хорошие продажи, но обманулся в своих ожиданиях - немцы и русские заказали куда меньше вина, чем он рассчитывал. Всё это нагоняло тоску на Франсуа. Он вообще был склонен к меланхолии, хотя между приступами был энергичным и весёлым человеком. Вероятно, современные психологи диагностировали бы у него биполярное расстройство. В 1805 году он подхватил тиф и скончался в муках. Барб-Николь стала его единственной наследницей.

В каком-то смысле ей повезло, ни у неё, ни у Франсуа не было братьев. Возможно, если бы в семье были другие молодые мужчины, Барб-Николь даже не задумалась бы о том, чтобы взять дело в свои руки и просто вышла бы второй раз замуж, как хотел её отец. Через месяц после смерти Франсуа, в Реймс примчался Луи (по тем временам он очень быстро, почти молниеносно добрался из Санкт-Петербурга) и начал уговаривать вдову Клико не бросать предприятие. Ему наконец удалось завязать нужные знакомства в России, и он надеялся конвертировать их в хорошие продажи. Так вдова Клико начала превращаться в бренд.

Ещё одна попытка

Свёкор, старик Клико, поддержал невестку и познакомил её со старым другом, предпринимателем Александром Жеромом Форно. Вместе они с Барб-Николь вложили в предприятие 80 000 франков. В пересчёте на сегодняшние доллары это около $2 млн. В те времена рабочий получал около 400 франков в год ($8 000), продавец - около 20 000 в год. Клико вложила три четверти этой суммы, её компаньон инвестировал остальное - в основном вином и средствами производства. Теперь компания продавала практически только собствнное вино, только четверть брала на реализацию у окрестных фермеров.

В 1806 году бизнес-климат во Франции был довольно суровым. В 1803 году начались наполеоновские войны, император с 1805 года противостоял коалиции, в которую входили Англия, Россия, Швеция и Неаполь. Многие дороги были перекрыты, страны вводили санкции друг против друга, правила игры менялись часто, так как соседи поддерживали то одну сторону, то другую. В этих условиях Клико собрала заказы на 55 000 бутылок шампанского ($3 млн по сегодняшнему курсу). Везти их партнёры решили через Амстердам - Голландия была нейтральной страной, из порта в Амстердаме корабли уходили во все концы Европы и в Россию.

Вместе с грузом поехал Луи Бон, и удача подвела его - не хватило не то что дней, часов на отплытие гружёных кораблей. Амстердамский порт закрылся в связи с военным положением, французские суда не выпускали, и вино застряло на складе. Надежды на то, что блокаду снимут скоро, быстро таяли. Лето снова выдалось жарким, и товар Клико испортился. Вдова терпела колоссальные убытки, мало того, что её вино не удавалось продать, приходилось оплачивать дорогой склад и держать зафрахтованное судно под парусами на случай, если блокада падёт. Отправить груз можно было контрабандой на английском или американском корабле, но был риск потерять всю партию - шампанское в таком большом количестве можно было везти только из Франции, а император запрещал торговать с врагами.

Ситуация осложнялась тем, что сам рынок рушился. Война выкачивала деньги из Европы - шампанское уже никого не интересовало, было не до роскоши. Бон доехал до России и благодаря своим связям разузнал, что императрица Елизавета Алексеевна в положении - появилась надежда, что наконец родится наследник престола, и по этому случаю будет устроен пир, без игристого вина обойтись не получится. Но увы, родилась девочка, которая скоро скончалась - продать вино не вышло. Бона тем временем обвинили в шпионаже на Наполеона и чуть не сослали в Сибирь, свою работодательницу он постоянно предупреждал в письмах, чтобы она не касалась политики и писала только о делах, ведь его свобода и жизнь под угрозой. Доставить 50 000 бутылок в Санкт-Петербург удалось только в 1808 году.

Когда между Францией и Россией, где вдову Клико уже хорошо знали и успели полюбить её вино, установился хрупкий мир, снова подвела природа - 1809 год выдался неурожайный, и в 1810 партнёр покинул Барб-Николь. Она задумалась о ликвидации предприятия, но на этот раз её уговорил не сдаваться отец. Он прокредитовал дочь, которая теперь осталась одна не только в семейной жизни, но и в бизнесе, и Клико сумела купить 10 000 бутылок, 125 000 пробок и шесть дюжин бочонков на 30 000 франков. Она стала независимой знатной женщиной, которая в одиночку управляла достаточно крупным интернациональным бизнесом - выдающийся пример для наполеоновской эпохи.

Первое, что сделала вдова, когда стала единственной главой собственной фирмы - навела порядок в счетах и бухгалтерских книгах. Второе - переориентировалась на местный рынок, снизила долю дорогого, но ненадёжного шампанского и увеличила долю простых, но качественных домашних столовых вин. К декабрю 1810 года, когда вдове Клико исполнилось 33, она практически рассчиталась с долгами предыдущего совместного предприятия, вернула себе старых поставщиков и клиентов, распродала изрядную часть своего добротного вина французам для празднования Нового года. Встречая 1811 год, она была готова к тому, чтобы он принёс ей удачу. И он принёс.

Счастливая звезда

Пьер Безухов наблюдал комету, «которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света», когда ехал по ночной Москве. Она появилась над Пречистенкой, и Пьер «радостно, мокрыми от слёз глазами, смотрел на эту светлую звезду». Шампанское, произведённое в 1811 году, встречается в «Евгении Онегине», в романе Валентина Пикуля «Каждому своё» и в других произведениях. Это, конечно, вино «Вдова Клико». Барб-Николь наконец повезло - лето выдалось нежарким, вино и шампанское 1811 года получились невероятно прозрачными, с медовым привкусом. Пролетавшая над виноградниками Большая комета добавила ему загадочности (и прибавила несколько десятков франков к цене). Бутылки этого урожая Клико считала жемчужинами своего производства.

К сожалению, политическая обстановка снова не позволяла надеяться продать их по той цене, которую они заслуживали. На самом деле, в 1812 году Клико удалось продать всего 80% от того количества вина, которое смог в 1805 году продать её несчастный муж. А ведь тогда он захворал и умер от того, что переживал из-за коммерческой неудачи.

К концу 1813 жители Реймса обнаружили войну у своего порога. Клико была в отчаянии - её подвалы были переполнены вином, которое не удавалось сбыть. Она с ужасом ждала, когда злые, голодные военные - не важно с какой стороны - войдут в город и разграбят её хранилища. Это будет означать полное разорение. Больше всего она опасалась за то самое шампанское 1811 года, которое почти созрело и в мирное время принесло бы баснословный доход. Когда русские наконец пришли, оказалось, что это вовсе не озверевшие орды дикарей. Князь Сергей Александрович Волконский, майор Архангельского полка, был назначен комендантом Реймса, он запретил грабежи и строго следил за порядком. Когда он покидал город после перемирия, городские власти поднесли ему ларец, усыпанный бриллиантами, в благодарность за мудрость и справедливость.

Офицены российской армии не забирали, они покупали вино у Барб-Николь. Да, многие делали это в долг, но вдова Клико охотно ссужала им бутылки. Она рассматривала это как инвестицию - скоро они вернутся домой и станут заказывать у неё дорогое шампанское на праздники и годовщины. Ирония состояла в том, что все эти годы вдова Клико гонялась за покупателями и ненавидела войну, которая не позволяла торговать ей в полную силу. А теперь война сама привела к ней армию клиентов. Кстати, её конкурент Жан-Реми Моэт тоже понимал, как важно угощать военных: «Эти офицеры, разоряющие меня сегодня, принесут мне состояние завтра», - писал он в своём дневнике.

Светлая полоса

Комета как будто принесла вдове Клико долгожданную удачу - все авантюры стали ей удаваться. Весной 1814 года она решилась контрабандой отправить партию лучшего шампанского в Кёнигсберг, где русская знать праздновала день рождения царя. Бутылки доехали в целости, и их раскупили ещё в порту за взвинченную цену. Её корабли больше не попадали в кораблекрушения, покупатели сами находили её и требовали всё больше и больше вина. Главным рынком сбыта на несколько лет стала Россия, но именно в Европе вдову назвали Grande Dame - Великая Дама. С 1790 года по 1830 продажи шампанского выросли в мире на 1000% - с нескольких сотен тысяч бутылок в год до 5 млн. И заслуга Барб-Николь в этом была колоссальная. Вдова Клико была единственной женщиной-мануфактурщицей с огромным объёмом производства и широкой торговой сетью.

Вдова придумала подавать шампанское в узких высоких бокалах - раньше его пили из приплюснутых креманок - и эта посуда скоро вошла в моду по всему миру. Она первой из производителей начала клеить на бутылки яркие этикетки, чтобы покупатели отличали её вино сразу и безошибочно - фирменный оранжевый цвет выбрала именно она. Наконец, Барб-Николь изобрела метод избавления от осадка - ремюаж, которым пользуются до сих пор. Именно Клико придумала шкаф, в котором все бутылки со зреющим шампанским должны стоять горлышком вниз под разным углом и процедуру, согласно которой периодически их нужно вынимать, переворачивать и вставлять в другие гнёзда под новым углом.

Клико была исключительной женщиной, талантливым бизнесменом и изобретателем, но она не была феминисткой. Клико вполне разделяла точку зрения общества на женщин и считала, что им лучше бы сидеть замужем, свою дочь до бизнеса она не допускала и завещала всё дело Эдуарду Верле, управляющему, которого наняла, когда начала стареть и слабеть. Она считала, что всех успехов добилась вынужденно - если бы не смерть мужа и не отсутствие других молодых мужчин в семье, она выбрала бы себе более подходящее женщине занятие. Тем не менее пример этой женщины, построившей целую империю в исключительно сложных обстоятельствах, должен вдохновлять каждого.

Самые важные новости и лучшие тексты - в нашем Telegram-канале . Подписывайтесь!

Фотография на обложке: Wikimedia Commons

«Слишком много чего-то - плохо, но слишком много шампанского - всегда хорошо»

Фрэнсис Скотт Фицжеральд

«Шампанское - единственное вино, после которого женщина остается прекрасной»

Мадам де Помпадур

Louis Roederer Cristal

Не слишком известный у нас сорт шампанского - но по-настоящему уникальный. Это шампанское ручной работы, начиная со сбора винограда и заканчивая наклеиванием этикетки. «Armand de Brignac» особенно любят представители музыкальной богемы - звезды, привыкшие ни в чем себе не отказывать. Как сказала как-то Ким Кардашьян: «Если мне предстоит потратить на что-то деньги, я в первую очередь подумаю об этом шампанском!» (именно «Арманом де Бриньяком» угощались гости на ее свадьбе в 2011 году). Виктория Бэкхем объясняет свой выбор любимого шампанского просто: «Оно такое же шикарное, как я!» («Posh Spice», то есть «шикарная», было ее прозвище в группе Spice Girls). А Опру Уинфри «подсадил» на Armand de Brignac Джей Зи - он как-то послал ей бутылку в подарок, и с тех пор знаменитая ведущая знает, что дарить всем своим друзьям на Рождество. Ну и Леонардо Ди Каприо: он настолько большой фанат «Арман де Бриньяка», что на свой последний день рождения потратил 3 миллиона(!) только на бутылки с этим вином. Это, кстати, не значит, что шампанское на вечеринке лилось рекой: цена бутылки Armand de Brignac хорошего года доходит до 250 тысяч долларов.

Dom Perignon

Поклонники: Джеймс Бонд,

«Тот, кто пьет «Дом Периньон» 52-го года, не может быть плохим человеком» — эти слова принадлежат агенту 007. Не будем слишком суровы: шампанское может ударить в голову даже лучшему из шпионов. «Дом Периньон», на самом деле, любят все: и гангстеры, и члены королевской семьи, и простые смертные. Это классика жанра, как опера Верди и маленькое черное платье от Шанель. Справедливости ради стоит сказать, что сам Джеймс Бонд неоднократно изменял «Дом Периньону» с конкурирующими марками: такими как Bollinger и Taittinger (в зависимости от того, кто был щедрее на product placement). Лишь в последних фильмах с участием Дэниэла Крейга Бонд перешел на пиво, напиток пролетариата - какой позор!

Moët & Chandon

Поклонники: , Клэр Дэйнс, Шарон Осборн, принц Гарри

Кто-то подумает: ну, разумеется, она же была его «лицом»! Но, если верить производителям «Моэт…», они выбрали Скарлетт, потому что она неоднократно признавалась в любви к этому сорту, а они просто помогли ей «разделить эту страсть». Ну, а принц Гарри как-то воспользовался своим положением, чтобы бесплатно угостить себя и свою компанию дюжиной бутылок Moet&Chandon: из Букингемского дворца вскоре пришло официальное письмо с протестом: нет, их «мальчик» просто не мог выпить столько сухого игристого!